Черняховское детство, Зарисовски из черняховской жизни Опции

[Moonwalker]

О вкусах…

Когда Шульгин был маленький, он очень любил масло. Обыкновенное, сливочное… Но не то, которое сейчас, а то, которое было тогда. А это, которое сейчас, прямо, скажу я вам, не масло, а маргарин. А вот то масло Шульгин очень любил. И ел его ложками. Родители дивились, но в удовольствии отпрыску не отказывали. А Шульгин приходил со школы, снимал свою синюю школьную форму, брал из холодильника масленку и садился на пол в центре комнаты перед телевизором… И ел масло ложками. Пачки ему хватало максимум на одну серию мультфильма про Лелека и Болека, который Шульгин тоже любил. Но масло Шульгин любил больше…
А больше масла Шульгин любил только сахар. Сахар он любил песок, а не рафинад. Рафинад надо было либо кусать, либо размачивать. Первое ему не нравилось по причине лени, а второе – потому, что Шульгин любил сахар сухим. И еще ему нравилось, как сахар рассыпается у него по полости рта. Шульгина охватывал трепет от этого ощущения. Сахар Шульгин любил в той же позе: сидя в центре комнаты перед телевизором во время просмотра мультфильма про Лелека и Болека, который Шульгин тоже любил, но меньше, чем сахар-песок и, уж тем более, меньше, чем масло.
Но высшее наслаждение Шульгин получал, когда, усевшись на пол в центре комнаты, слева от него стояла масленка, а справа – сахарница. Шульгин брал две большие ложки (маленькими порциями любимых продуктов он не мог насладиться) и обеими руками запихивал за обе щеки масло с сахаром. Причем, ему не столько нравился вкус именно масла с сахаром, просто само осознание того, что вот оно, все любимое, рядом, заставляло его испытывать неописуемый восторг.
С тех пор Шульгин такого наслаждения не испытывал. Сахар он покупает рафинад по причине удобства, а масло стало совсем не то. Прямо, скажу я вам, не масло, а маргарин. И еще Шульгин до сих пор не может понять, как его родители терпели из года в год это издевательство над семейным бюджетом. Но за их безмолвное согласие Шульгин им безмерно благодарен…

[Moonwalker]

О проводах…

Был у Шульгина друг Колька. Колька жил в соседнем подъезде. Колька с Шульгиным проводили вместе почти все свое свободное время. А свободного времени у них было много. Сначала, как у всех, а потом все больше и больше. В школу Колька и Шульгин ходили редко, поэтому занимались всякой ерундой: торчали на стадионе, лазили по подвалам, бегали на речку и просто бродили по городу. Но вечерами, когда надо было быть уже дома, им друг друга не хватало. Телефонов у них тогда не было, но решение они нашли очень быстро…
Однажды Колька надыбал где-то два военных телефона. Шульгин быстро смекнул, что от двух телефонов в одной комнате проку мало. Шульгин сбегал к отцу и притащил от него моток полевки. Провод такой военный, которому не страшны даже гусеницы танка. Короче, крепкий такой провод. Они протянули провод от окна к окну и с тех пор общались обычно до полуночи, а то и позже.
Когда Кольку родители заставляли спать, а Шульгин умудрялся упросить родителей посмотреть футбол, «смотрели» они его вместе. Наверное, уже тогда Шульгин возомнил себя спортивным комментатором, потому как в режиме онлайн пересказывал Кольке все то, что происходило на поле.
Телефоны были военные, поэтому, чтобы позвонить на другой, надо было крутить ручку, как на патефоне. Это не всегда было удобно, потому как звонок был достаточно громким. Поэтому телефон постоянно был во включенном состоянии, а дабы сообщить, что надо снять трубку, они просто дули в оную. Слух у обоих на этот звук был развит великолепно: главное быть в квартире.
Потом Шульгин с Колькой поняли, что хочется чего-то более глобального. У Шульгина был хороший учитель – его отец. Началось все с того, что они разрезали оставшийся моток еще на десять частей и всю эту кучу протянули с окна в окно. Теперь у них было поле для экспериментов. Началось все с банального: они могли вместе смотреть любой из видиков, которые стояли в их комнатах. Просто надо было воткнуть нужный провод в клеммы, которые были подсоединены к телевизионному штекеру. Затем таким же образом они подключили свои спутниковые антенны. Было весело. Но Шульгину было мало…
Началось все с того, что Шульгин смог смотреть то, как Колька играет в свою приставку. Смотреть Шульгину было скучно. Шульгин подумал, разрезал провод от джойстика и… удлинил его на двадцать с небольшим метров. Теперь они могли играть в приставку, сидя каждый у себя дома. Наверное, это была первая в мире, если вообще не единственная в своем роде, локальная сеть, основанная на приставке к телевизору.
Родителям сначала все это казалось детством, но они молчали. Потом и они осознали все удобства этой проводомании: если в одной из квартир вырубало свет, по крайней мере одну рабочую розетку тут же можно было организовать путем несложных манипуляций.
Потом Колька переехал в дом напротив и подальше. Недолго думая они достали кусок провода подлиннее, перекинули его от окна через крышу, протащили через двор на добрых пару сотен метров и подключили то, с чего все начиналось – телефоны. Все остальные коннекты стали историей. Но даже сейчас, спустя много лет, встречаясь, Колька с Шульгиным с ностальгией в голосе вспоминают о тех временах. Но теперь у них есть сотовые телефоны, которые могут связать их в любой момент даже несмотря на то, что между ними тыща километров.