Insterburger Brief, или Письма из Инстербурга Опции

[Stewart]

Дорогие друзья!
Эту страничку на форуме я посвящаю журналу “Insterburger Brief”. Время от времени я буду выкладывать сюда переводы статей из этого издания, которые не вписываются в рамки прочих тем. Это могут быть просто художественные статьи или заметки. Частота появления переводов будет целиком и полностью зависеть от моего настроения, вдохновения, расположения Марса по отношению к Юпитеру, пожеланий левой пятки спозаранку и прочее, прочее…. Не судите строго люди добрые, ибо стараюсь как могу.
Первым произведением неожиданно выступит Рождественская история. И хотя дело сейчас вовсю движется к весне, мы с вами ненадолго окунемся в праздничную атмосферу любимого Инстербурга.

Итак:

“Insterburger Brief” декабрь 1961
Тихая ночь…

РОЖДЕСТВЕНСКИЙ СОЧЕЛЬНИК В ИНСТЕРБУРГЕ (WEIHNACHTSABEND IN INSTERBURG)

Он был точно таким же, что и в других городах. В последние часы перед закрытием магазинов толпы озабоченных горожан заполняли улицы Инстербурга. От “Мира на Земле” (рождественский гимн. прим. переводчика) не осталось и следа. Спешащие, нервозные люди, устремлялись по магазинам – усталые, с вымученными улыбками, продавцы, встречали их за прилавками.
На обдумывание того, что и кому подарить, уходили целые недели: “…может это… а может подвернется что-то получше… впрочем, в запасе еще много времени…”. Так постепенно приближался, а затем неожиданно наступал Святой Вечер!
Ну, слава Богу, он пришел! Над Альтер Маркт раздался звон колокола Лютеркирхи, возвестивший о том часе, когда, согласно предписанию полиции, должны были закрыться все магазины.
 Инстер.JPG ( 81.07 килобайт ) Кол-во скачиваний: 716

Наконец последний клиент был обслужен и господин Кошева, со вздохом облегчения, стал закрывать за ним дверь магазина парфюмерно-галантерейных и аптекарских товаров Готтвальда на Альтер Маркт. Но не успел он этого сделать, как к нему впопыхах ворвался еще один посетитель: “Ради Бога, подождите!” Это был старый клиент и господин Кошева, быстро пробормотав рождественское приветствие, впустил его. “мне срочно необходима большая бутылка “4711” (туалетная вода. прим. переводчика) для моей тещи… Я совершенно о ней забыл…!” Подобные сцены происходили и у Лидеманна напротив, и у Гутовски в узкой части Альтер Маркт – там так же было множество тех, кто “совершенно о чем-то забыл”. И не только у них случалось подобное, но и во всех других магазинах – исключая, разве что, большие торговые дома по торговле текстилем, такие как Дауме, Швейгер, Брендель и другие. Там решетки не поднимали даже для старых клиентов. К тому же текстиль не относился к категории “быстрых” покупок. В цветочном магазине Роде сняли с витрины один из последних кашпо для кого-то из “совершенно о чем-то забывших”.
Покуда улицы постепенно пустели, в витринах ещё долгое время продолжал гореть свет: владельцы магазинов и персонал устраняли последствия дневного “нашествия”. Затем всё стихло и у них. Улицы еще напоминали “беговые дорожки” по которым люди уже не гуляли, а спешили по домам. Их шаги окрыляло радостное предвкушение приближающегося праздника.
Фонарщик, с длинным шестом в руках, ходил от одного объекта своих забот к другому. Пошел снег, и вихри снежинок закружились в танце вокруг газовых фонарей. “Воистину Рождественская погода…”, пробормотал фонарщик, поднимая воротник своей куртки и спеша дальше. Хотя Инстербургские фонари и зажигались автоматически, но их газовые вентили необходимо было время от времени регулировать при помощи шеста фонарщика. В Рождественский Сочельник их огни должны гореть как следует!”.
 Инстер2.JPG ( 39.45 килобайт ) Кол-во скачиваний: 441

Улицы вновь заполнились людьми. Закутанные в теплые одежды семьи направлялись в кирхи. Повсюду звонили колокола, призывая к Рождественскому богослужению, которое должно было начаться с наступлением вечера. Правда, в католической кирхе оно наступало лишь в полночь.
В то время как Карл Шёне, в великолепной Лютеркирхе прославлял на органе рождение Сына Божьего, в Меланктонкирхе то же самое делал Трауготт Федке, а в Реформаторской кирхе Нидерштрассер. Церковные хоры исполняли хорошо известные рождественские гимны, а перед алтарем, у рождественской ёлки, мерцали свечи. Всё это было так прекрасно и захватывающе, а проповеди священников столь убедительны, что слушатели замерли – впрочем, только их взрослая часть, поскольку дети беспокойно ёрзали на своих местах. В них сквозило единственное желание: когда же всё это наконец закончится – когда же священник скажет Аминь! И вот этот момент наступил! Ликующие детские голоса влились в заключительный рождественский хорал.
Горожане заспешили по домам: дети задавали темп! После того, как был быстро съеден праздничный ужин, наконец раздался “звоночек”! Собственно от ужина можно было и совсем отказаться, тем более никто не был голоден. Но необходимо было соблюдать заведенный порядок даже в Рождественский Сочельник. Всё это было настолько увлекательно! Когда же, наконец, с лестницы послышатся тяжелые шаги Санта Клауса? Скоро этот момент наступит! Матушка вот уже как четверть часа ушла в большую комнату, в которую никого не пускали со вчерашнего вечера. У маленькой Гертруды пухлые щечки расцвели ярко-красным румянцем, а маленький Фриц хвастал, будто знает, что под маской Санты скрывается дядя Макс.
В дверь глухо постучали. Матушка вернулась из комнаты, оставив дверь в неё открытой. Там стояла нарядная рождественская ёлка, на чьих ветвях мерцали белые свечи. И тут вошёл Санта Клаус, облаченный в лохматую шкуру (маленький Фриц утверждал, что это была вывернутая наизнанку папина шуба), с глубоко надвинутой на лоб шапкой (конечно заснеженной – снег не успел растаять даже в тепле комнаты), с длинной белой бородой (из-за которой он наверняка плохо видел). В одной руке он сжимал посох, которым грозно размахивал, а в другой держал закинутый за спину мешок. Маленькому Фрицу стало немного не по себе. Маленькая Гертруда спряталась за матушкину спину, и Фриц тоже стал искать место, куда бы мог сбежать.
Низким голосом Санта поинтересовался, не ошибся ли он и здесь ли живут благовоспитанная Гертруда и непослушный Фриц. Оба, дрожащими голосами, подтвердили это – но лишь после того, как матушка пару раз подбодрила их. А затем Санта стал припоминать их маленькие грешки, совершенные ими в течение года, чем они были крайне удивлены. Неохотно и заикаясь – матери пришлось помогать Фрицу – они зачитали рождественские стихи.
После этого стало казаться, что лицо Санты просто лучится доброжелательностью. Он отложил в сторону грозный посох и раскрыл свой мешок. Там было всё: коляска для кукол и кукла с закрывающимися глазами для маленькой Гертруды, а для маленького Фрица деревянная железная дорога и игрушечная конная повозка с бочками. Сколько было счастья! Они совершенно не слышали, что им напутствовал Санта. Они обрадовались, когда он ушёл, потому что могли всецело заняться своими игрушками. Позже Фриц сказал, что это был все же дядя Макс, так как на Санте были надеты не правильные сапоги, а туфли, какие всегда носит дядя Макс.
Покуда отец затягивался рождественской сигарой, матушка сидела на диване со счастливой улыбкой и, глядя на свечи, предавалась мечтам. С улицы доносилась музыка. Это надо было видеть! Несмотря на зажженные рождественские свечи, повсюду распахивались окна. Четыре человека стояли на углу улицы под ярким газовым фонарем и исполняли “С высоких небес…”. Вокруг них танцевали снежинки. Мой Бог, как это было восхитительно и торжественно! И неважно, что исполнителям не всегда удавалось взять нужную ноту, и что температура в комнатах стала падать из-за сильного мороза – люди их слушали. А когда музыканты заканчивали играть, то переходили к следующему углу улицы.

Автор, увы, неизвестен

Сообщение отредактировал Stewart - 3.3.2013, 7:17

[Stewart]

Все правильно - это открытый зеленый театр. Что-то совсем забывчив стал-)))

А теперь окунемся в воспоминания неподражаемой Шарлотты Кройцбергер о довоенном прошлом города.

Insterburger Brief, 3/4 1973

 IMG_0164.jpg ( 442.23 килобайт ) Кол-во скачиваний: 235


КОМЕТА ГАЛЛЕЯ
Как-то в мае мы были в гостях у друзей – мне кажется это был 1910 год – и счастливо проводили вместе время. Они жили в центре Инстербурга на Альтер Маркт. Мы болтали обо всем подряд и кто-то сказал, что этим вечером на небе можно будет наблюдать редкое явление, а именно комета Галлея, которая появится на короткое время. Столь нечастое событие мы не хотели пропустить. Мы стали размышлять, где самая лучшая точка для наблюдения. Окна наших друзей не годились. Кому-то из нас пришла идея подняться на колокольню древней Лютеркирхи. Там наверху, пожалуй, был самый лучший вид. Только как мы сможем туда проникнуть в столь позднее время? Наш друг знал ответ. Его родственник, мастер-часовщик Шредер, владел ключами от колокольни, поскольку был уполномочен ухаживать и ремонтировать ее часы. Сказано – сделано! Мастер-часовщик согласился дать нам туда доступ. Он даже согласился сопровождать нас, так как подъем наверх был довольно трудным, а он мог помочь нам сориентироваться внутри.
Он оказался прав. К часам на колокольне вела узкая, но надежная винтовая лестница, но нам нужно было подняться еще выше. С учащенным сердцебиением мы добрались до верхней площадки без происшествий. Она оказалась довольно просторной. Но какой нам открылся удивительный вид! Весь город в ранних сумерках расстилался перед нами. Серебристой лентой блестела Ангерапп, вдали мы видели Инстер и ПРегель. Темной громадой раскинулся Эйхвальдский лес, на юге рос Городской, а на самом горизонте Брёдлаукский. Под нашими ногами начали вспыхивать первые уличные фонари, а в окнах стал зажигаться свет. На улицах смутно различались фигуры нескольких прохожих. Мы настолько увлеклись увиденным, указывая друг-другу на знакомые объекты, что совершенно забыли о комете Галлея.
Подъем на колокольню для нас был весельем, но здесь наверху наше настроение переменилось. В благоговении стояли мы, позволив открывшемуся виду подчинить нас целиком. Как же прекрасен был наш родной город! Если сначала мы и болтали без умолку, то теперь просто стояли в умилении. После этого мы молча спустились обратно. Ни у кого не возникало желания продолжить славный вечер. У маленькой калитки справа от главного входа мы распрощались с чувством удовлетворения и… ни словом не обмолвились о комете.
Спустя несколько лет по Альтер Маркт маршировали русские. Первая мировая война сразу после своего начала устроила жёсткую проверку нашему родному городу. Но я не хочу говорить об этом; мы преодолели экономические трудности после ее завершения и постепенно встали на ноги.
А затем… в июне 1941 года… я шла вечером с работы по Гинденбургштрассе, желая пройти через Альтер Маркт и арочный мост в сторону нашего дома на Ангераппских высотах. На Альтер Маркт я увидела большую толпу, пребывавшую в взволнованном состоянии. Естественно, что мне захотелось узнать, что происходит. Оказалось, что все ждут прохода большой войсковой колонны из Кенигсберга.
Мне не пришлось долго ждать, когда по улице загрохотало множество грузовиков и военной техники. С балкона моих родственников, живших в доме Цигана (Альтер Маркт 4/5), мы несколько часов наблюдали за прохождением войск. Мы сидели молча и все понимали, что это значит: началась кампания против Советского Союза. В нас закралось неприятное ощущение. Что будет, если наш Инстербург, как и во время Первой мировой войны, снова окажется в зоне боевых действий? Когда около полуночи я поспешила через Белильное поле к нашему дому, шум двигателей все еще не стих. Соловей в густом ивовом кустарнике беспечно пел песню о любви в теплой ночи июня. Но на сердце у меня было тяжело. Оно было полно угрожающих предчувствий надвигающейся беды.
Сегодня мы уже знаем какой именно. Наш любимый город стал для нас недосягаем.
Из тех людей, с которыми я испытывала потрясающие переживания на колокольне нашей Лютеркирхи, когда мы вознамерились понаблюдать за кометой Галлея, живы сейчас лишь немногие. Самой колокольни Лютеркирхи больше не существует, как и многих из тех, кто смотрел за проходом войск в 1941 году. Все что у нас осталось, так это неизгладимые воспоминания о нашем родном городе, нашем Инстербурге!
Шарлотта Кройцбергер.

Сообщение отредактировал Stewart - 28.2.2015, 7:59