Insterburger Brief, или Письма из Инстербурга Опции

[Stewart]

Дорогие друзья!
Эту страничку на форуме я посвящаю журналу “Insterburger Brief”. Время от времени я буду выкладывать сюда переводы статей из этого издания, которые не вписываются в рамки прочих тем. Это могут быть просто художественные статьи или заметки. Частота появления переводов будет целиком и полностью зависеть от моего настроения, вдохновения, расположения Марса по отношению к Юпитеру, пожеланий левой пятки спозаранку и прочее, прочее…. Не судите строго люди добрые, ибо стараюсь как могу.
Первым произведением неожиданно выступит Рождественская история. И хотя дело сейчас вовсю движется к весне, мы с вами ненадолго окунемся в праздничную атмосферу любимого Инстербурга.

Итак:

“Insterburger Brief” декабрь 1961
Тихая ночь…

РОЖДЕСТВЕНСКИЙ СОЧЕЛЬНИК В ИНСТЕРБУРГЕ (WEIHNACHTSABEND IN INSTERBURG)

Он был точно таким же, что и в других городах. В последние часы перед закрытием магазинов толпы озабоченных горожан заполняли улицы Инстербурга. От “Мира на Земле” (рождественский гимн. прим. переводчика) не осталось и следа. Спешащие, нервозные люди, устремлялись по магазинам – усталые, с вымученными улыбками, продавцы, встречали их за прилавками.
На обдумывание того, что и кому подарить, уходили целые недели: “…может это… а может подвернется что-то получше… впрочем, в запасе еще много времени…”. Так постепенно приближался, а затем неожиданно наступал Святой Вечер!
Ну, слава Богу, он пришел! Над Альтер Маркт раздался звон колокола Лютеркирхи, возвестивший о том часе, когда, согласно предписанию полиции, должны были закрыться все магазины.
 Инстер.JPG ( 81.07 килобайт ) Кол-во скачиваний: 716

Наконец последний клиент был обслужен и господин Кошева, со вздохом облегчения, стал закрывать за ним дверь магазина парфюмерно-галантерейных и аптекарских товаров Готтвальда на Альтер Маркт. Но не успел он этого сделать, как к нему впопыхах ворвался еще один посетитель: “Ради Бога, подождите!” Это был старый клиент и господин Кошева, быстро пробормотав рождественское приветствие, впустил его. “мне срочно необходима большая бутылка “4711” (туалетная вода. прим. переводчика) для моей тещи… Я совершенно о ней забыл…!” Подобные сцены происходили и у Лидеманна напротив, и у Гутовски в узкой части Альтер Маркт – там так же было множество тех, кто “совершенно о чем-то забыл”. И не только у них случалось подобное, но и во всех других магазинах – исключая, разве что, большие торговые дома по торговле текстилем, такие как Дауме, Швейгер, Брендель и другие. Там решетки не поднимали даже для старых клиентов. К тому же текстиль не относился к категории “быстрых” покупок. В цветочном магазине Роде сняли с витрины один из последних кашпо для кого-то из “совершенно о чем-то забывших”.
Покуда улицы постепенно пустели, в витринах ещё долгое время продолжал гореть свет: владельцы магазинов и персонал устраняли последствия дневного “нашествия”. Затем всё стихло и у них. Улицы еще напоминали “беговые дорожки” по которым люди уже не гуляли, а спешили по домам. Их шаги окрыляло радостное предвкушение приближающегося праздника.
Фонарщик, с длинным шестом в руках, ходил от одного объекта своих забот к другому. Пошел снег, и вихри снежинок закружились в танце вокруг газовых фонарей. “Воистину Рождественская погода…”, пробормотал фонарщик, поднимая воротник своей куртки и спеша дальше. Хотя Инстербургские фонари и зажигались автоматически, но их газовые вентили необходимо было время от времени регулировать при помощи шеста фонарщика. В Рождественский Сочельник их огни должны гореть как следует!”.
 Инстер2.JPG ( 39.45 килобайт ) Кол-во скачиваний: 441

Улицы вновь заполнились людьми. Закутанные в теплые одежды семьи направлялись в кирхи. Повсюду звонили колокола, призывая к Рождественскому богослужению, которое должно было начаться с наступлением вечера. Правда, в католической кирхе оно наступало лишь в полночь.
В то время как Карл Шёне, в великолепной Лютеркирхе прославлял на органе рождение Сына Божьего, в Меланктонкирхе то же самое делал Трауготт Федке, а в Реформаторской кирхе Нидерштрассер. Церковные хоры исполняли хорошо известные рождественские гимны, а перед алтарем, у рождественской ёлки, мерцали свечи. Всё это было так прекрасно и захватывающе, а проповеди священников столь убедительны, что слушатели замерли – впрочем, только их взрослая часть, поскольку дети беспокойно ёрзали на своих местах. В них сквозило единственное желание: когда же всё это наконец закончится – когда же священник скажет Аминь! И вот этот момент наступил! Ликующие детские голоса влились в заключительный рождественский хорал.
Горожане заспешили по домам: дети задавали темп! После того, как был быстро съеден праздничный ужин, наконец раздался “звоночек”! Собственно от ужина можно было и совсем отказаться, тем более никто не был голоден. Но необходимо было соблюдать заведенный порядок даже в Рождественский Сочельник. Всё это было настолько увлекательно! Когда же, наконец, с лестницы послышатся тяжелые шаги Санта Клауса? Скоро этот момент наступит! Матушка вот уже как четверть часа ушла в большую комнату, в которую никого не пускали со вчерашнего вечера. У маленькой Гертруды пухлые щечки расцвели ярко-красным румянцем, а маленький Фриц хвастал, будто знает, что под маской Санты скрывается дядя Макс.
В дверь глухо постучали. Матушка вернулась из комнаты, оставив дверь в неё открытой. Там стояла нарядная рождественская ёлка, на чьих ветвях мерцали белые свечи. И тут вошёл Санта Клаус, облаченный в лохматую шкуру (маленький Фриц утверждал, что это была вывернутая наизнанку папина шуба), с глубоко надвинутой на лоб шапкой (конечно заснеженной – снег не успел растаять даже в тепле комнаты), с длинной белой бородой (из-за которой он наверняка плохо видел). В одной руке он сжимал посох, которым грозно размахивал, а в другой держал закинутый за спину мешок. Маленькому Фрицу стало немного не по себе. Маленькая Гертруда спряталась за матушкину спину, и Фриц тоже стал искать место, куда бы мог сбежать.
Низким голосом Санта поинтересовался, не ошибся ли он и здесь ли живут благовоспитанная Гертруда и непослушный Фриц. Оба, дрожащими голосами, подтвердили это – но лишь после того, как матушка пару раз подбодрила их. А затем Санта стал припоминать их маленькие грешки, совершенные ими в течение года, чем они были крайне удивлены. Неохотно и заикаясь – матери пришлось помогать Фрицу – они зачитали рождественские стихи.
После этого стало казаться, что лицо Санты просто лучится доброжелательностью. Он отложил в сторону грозный посох и раскрыл свой мешок. Там было всё: коляска для кукол и кукла с закрывающимися глазами для маленькой Гертруды, а для маленького Фрица деревянная железная дорога и игрушечная конная повозка с бочками. Сколько было счастья! Они совершенно не слышали, что им напутствовал Санта. Они обрадовались, когда он ушёл, потому что могли всецело заняться своими игрушками. Позже Фриц сказал, что это был все же дядя Макс, так как на Санте были надеты не правильные сапоги, а туфли, какие всегда носит дядя Макс.
Покуда отец затягивался рождественской сигарой, матушка сидела на диване со счастливой улыбкой и, глядя на свечи, предавалась мечтам. С улицы доносилась музыка. Это надо было видеть! Несмотря на зажженные рождественские свечи, повсюду распахивались окна. Четыре человека стояли на углу улицы под ярким газовым фонарем и исполняли “С высоких небес…”. Вокруг них танцевали снежинки. Мой Бог, как это было восхитительно и торжественно! И неважно, что исполнителям не всегда удавалось взять нужную ноту, и что температура в комнатах стала падать из-за сильного мороза – люди их слушали. А когда музыканты заканчивали играть, то переходили к следующему углу улицы.

Автор, увы, неизвестен

Сообщение отредактировал Stewart - 3.3.2013, 7:17

[Stewart]

Insterburger Brief 1/2 1980

Воспоминания летчика об Инстербурге
Инстербургские “Штуки” (Stuka = Sturzkampfflugzeug — пикирующий бомбардировщик)

 d.JPG ( 760.9 килобайт ) Кол-во скачиваний: 285

на аэродроме Инстербург стоит Ju-52. Как свидетельствует флажок на нем, самолёт доставил главнокомандующего Люфтваффе

Инстербург! Когда в детстве я слышал это название, то в моих мыслях возникала Восточная Пруссия с её обширными полями, дремучими лесами и идиллическими озерами. Так или иначе, нас в “Рейхе” постоянно будоражила скрытая тоска, побуждавшая лично познакомиться со столь далекой Восточной Пруссией.
В последующие годы у меня трижды подворачивался случай посетить эту страну, с чем связано множество воспоминаний. Самое прекрасное из них я храню вот уже более сорока лет: моя жена Хильдегарда, урожденная Кли, с Вильгельмштрассе (ул. Пионерская), жившая по диагонали от кафе Дюнкель. Но она появляется в моей памяти лишь в связи с моим третьим посещением Инстербурга.
Впервые я познакомился с городом в 1935 году, во время своей поездки на велосипеде по Восточной Пруссии. Из Пиллау (Балтийск), куда я прибыл на борту “Танненберга” с приморского курорта Травемюнде, я совершил краткосрочную остановку в Инстербурге. С того путешествия в моей памяти отпечатались лишь Альтер Маркт, да ещё Лютеркирха. На ведущей от Прегеля улице (я полагаю это была Театрштрассе (ул. Л.Толстого)) я купил молока, масла и булочку, которые обошлись мне едва ли в одну рейхсмарку. То были времена, когда можно было жить столь недорого и скромно! Аэродрома я тогда ещё не видел и, должен признаться, меня тянуло на озера и Йоханнесбургскую Пущу (в районе Мазурских озер).
Второй раз я приехал сюда в мае 1937 года в звании фенриха (унтер-офицер) и свежеиспеченного пилота на один месяц в Разведывательную группу 111, базировавшуюся в Инстербурге. По завершении полётного курса мы должны были получить в её составе свой первый лётный опыт. Группа была вооружена самолетами Хейнкель 45 и 46. Я уже не могу припомнить имен командиров, но моим наставником тогда был лейтенант Ширк. На упомянутых самолётах мы в том месяце познакомились с большей частью Восточной Пруссии с высоты птичьего полёта. Для нас, молодых летчиков, было важно, что ландшафт имел крайне мало искусственных и естественных преград, и мы могли относительно безопасно тренироваться в полётах на низкой высоте. Аэродром в то время еще не был полностью завершен и, к примеру, казино всё ещё строилось. Поэтому свой досуг мы главным образом проводили в кантине Питерейта. Половина аэродрома бредила о красивых дочерях Питерейта, что не означает, будто мы не обращали внимания на других прекрасных девушек города. Но за то короткое время, которое было почти полностью заполнено обучением, мы имели мало шансов выбраться в город и познакомиться с его окрестностями, и его девушками. Всё это я, однако, наверстал в период третьего и наиболее длительного пребывания в Инстербурге.
После формирования группы поддержки сухопутных войск в Померании мы во время так называемого “Судетского похода” (Судетские кризис) мы базировались в Бриге (ныне Бжег, Польша), Силезия. Наша группа была оснащена самолётами Хейншель 123, полуторапланами, которые издавали ужасный шум своими мощными моторами, но при этом обладавшие отличными лётными характеристиками. По окончании бескровного “Судетского похода” мы на этих самолётах осенью 1938 года перелетели из Брига в Инстербург. Это оказалось не так уж просто. Перелёт польского коридора был возможен только при наличии специального разрешения от польского правительства. Лететь же над морем не наших не оборудованных для этой цели машинах мы не могли. Поэтому нам пришлось долго ждать разрешения на перелет в Столпе (ныне Слупск, Польша), Померания. 18 ноября 1938 года время настало. С тридцатью Хейншелями 123 мы обрушились на Инстербург с пикирования, приветствуя город оглушительным рёвом моторов. Реакция горожан на устроенный нами шум была весьма противоречивой. В находившейся почти у границ авиабазы Провинциальной Женской Клинике (по прямой около 2 км.) в день нашего прибытия должно быть случилось несколько преждевременных родов. В этом нас раз за разом обвиняли, покуда мы размещались в Инстербурге, несмотря на то, что в некоторых родах мы были совершенно невиновны.
Наша служба аэродромного обслуживания уже прибыла на место по железной дороге, так что мы могли сразу распределиться по свои местам на теперь уже полностью достроенном аэродроме. На южном краю поля были полукругом возведены ангары, к западу к ним примыкал ремонтный блок, в то время как казармы были построены в лесу. Штаб располагался прямо за зданием охраны, а за ним находились офицерские квартиры и казино.
С переводом в Инстербург наша группа, именовавшаяся до этого группой поддержки сухопутных войск, вошла в состав 1 группы 1 эскадры пикирующих бомбардировщиков и стала подчиняться Военно-Воздушному командованию Восточной Пруссии ы Кёнигсберге. Командиром нашей группы был майор Ренч, капитанами штаффелей и командирами рот были гауптманн (капитан) Хоццель и оберлейтенанты Диллей, Бирманн, Кульмей (коренной житель Инстербурга) и Пабст.
Вскоре начались тренировки, поскольку мы слишком долго задержались в Померании, и должны были наверстать упущенное. В нашу ежедневную программу входили полёты в боевом порядке строем, звеном, штаффелем или, как вершина мастерства, всей группой. Помимо этого мы практиковались над Замландским побережьем в стрельбе по воздушным целям и бомбоиетании. Целью наших бомбардировок была поляна в Кранихбрюхерском (Kranichbrucher) лесу. И по сей день земля там должно быть начинена цементными бомбами.
Замечательнее всего были тренировочные полеты на низкой высоте, которые проходили над большими и маленькими восточно-прусскими озерами, где можно было прочувствовать всю красоту пейзажа. Мы летали не на сверхзвуковых скоростях, а по сегодняшним меркам со скоростью уставших птиц, у которых было, однако, важное преимущество – наши самолеты были крепкими и могли садиться на вынужденную посадку без серьезных повреждений, чему очень способствовала восточно-прусская равнина.
Близлежащие армейские части просили нас иногда симулировать нападения на марширующие войска. Впрочем, после одной подобной атаки, когда от воя двигателя внезапно появившегося из-за перелеска самолёта, почти все лошади испугались и разбежались, эти просьбы стали поступать значительно реже. Но тренировки касались не только полетов. Технический персонал совершенствовался постоянно; в частности, начавшееся весной 1939 года перевооружение на Ju-87 потребовало больших усилий и внимания к новому типу самолётов.
Наряду со всем этим продолжалась муштра или лучше сказать пехотное обучение даже у нас, так называемых “солдат в галстуках”. Одной из излюбленных нами тренировок была стрельба из лёгкого пехотного оружия. К тому же стендовая стрельба для нас пилотов, проводимая с целью совершенствования потенциала реагирования, являлась желанным разнообразием.
Общественная жизнь также не была ущемлена. Разумеется она была ограничена, за исключением нескольких посещений кафе и закусочных, таких как кафе Альт Вейн, кафе Дюнкель или Ратскеллер, одним лишь казино. Причем у нас было довольно много возможностей познакомиться с различными восточно-прусскими напитками, такими как Беренфанг, Пиллкаллер, Николашка, Джин со сливами, Блютгешвюр и прочими.
Вскоре, однако, мы стали принимать активное участие в общественной жизни города и стали приглашаться на все крупные приёмы. Мы имели мало контактов с другими воинскими частями гарнизона, за исключением кавалерийского подразделения, представители которого были желанными гостями на нашей авиабазе, как и мы в свою очередь часто посещали их казино. Я всё еще могу вспомнить две фамилии из того времени: Альдингер и Баукус. После того, как вскоре после Нового года мы организовали наш первый большой приём, казино по вечерам стало всё больше и больше пустеть, так как теперь мы наладили отношения с инстербуржцами и в частности с инстербурженками. Нам уже не надо было в одиночку посещать мероприятия, к тому же некоторые из этих романов пережили войну и послевоенный период, как и у меня самого. Наши подруги помогали нам исследовать прекрасные окрестности Инстербурга среди которых вначале был Эйхвальдерский лес, Люксенберг, Пирагиенен и другие красивые места, а затем и прекрасные озера. Мы посетили Ангерапп, Лик, Лотцен (ныне Гижицко, Польша), Йоханнесбургскую Пущу, Роминтен, а в погожие дни нас тянуло к всемирно известным курортам Кранц и Раушен, чтобы оттуда ненадолго заглянуть на косу и в Росситен. Тренировочные полеты приводили нас в Алленштайн, Эльбинг, Тильзит, а в день присоединения Мемельланда в Мемель. Мы узнали и полюбили эту страну и её гостеприимное население за то короткое время, что осталось до войны. Осталась лишь память о том замечательном, беззаботном времени, которая, покуда мы живы, не сотрется.
Paul Blös
 P1300792.JPG ( 1.49 мегабайт ) Кол-во скачиваний: 424

Из собственной коллекции

Сообщение отредактировал Stewart - 18.9.2014, 12:24