на суд общественности: градостроительная история, черновой вариант энциклопедической статьи о градостроительстве пруссии Опции

[prussak]

Предисловие

В градостроительстве, а равно и в политике, Восточная Пруссия – аллювиальная земля: и короли тут были “в” Пруссии, и население собиралось с бору по сосенке, и города, и государства... все изобретались вовне и привносились сюда чуть ли не готовыми, становились родными. Эксперимент повторялся неоднократно, орденом, герцогом, королём, народным советом, и каждый раз – с нового, чистого листа: места тут такие, наверное?.. Оттого и геометрическая правильность – и лёгкая потустороннесть восточнопрусского очарования, обещание личных свобод – и жёсткий патернализм, что вошли здесь в плоть и кровь и почву, стали неотъемлемой частью этой земли.

Призванный Крушвицким договором (Kruschwitz, 1230 г., ныне Крушвица), Тевтонский орден вторгся в завислинский “Кульмский лен” и сразу же закрепился: на переправе был основан Торн (Thorn, городские права с 1231 г., ныне Торунь), за ним последовали Кульм (Kulm, 1232 г., ныне Хелмно), Реден (Rehden, 1234 г., ныне Радзынь-Хелминьски), Грауденц (Graudenz, 1234 г., ныне Грудзёндз) и Мариенвердер (Marienwerder, 1234 г., ныне Квидзын). За считаные годы на карте появились 97 городов и почти полторы тысячи деревень – откуда сие?
Разве не было полутысячелетие после переселения народов временем повсеместного усыхания городов до деревень, деревень до пустошей? Разве не насчитывала Германия не более 40 городов, считая таковыми и остатки римских поселений, в стенах “не по размеру”, и посады, и слободы при замках новых феодалов? В одном лишь рыцарстве, страждущем небесного Иерусалима и незадолго до того потерявшем Иерусалим земной, видавшем воочию градостроительство Востока, причина этой небывалой урбанизации? Европа, действительно, многое взяла у Азии, но и самоё крестовые походы сложно представить без рывка, произошедшего дома: с середины XII века германское село впервые за столетия накормило страну; перешло к трёхполью, стало вывозить урожай и специализироваться (прежде каждый был и швец и жнец). Ценою сытости стала свобода оружного поселенца, лишь отказавшись от неё он стал архитипичным немецким крестьянином: переход от внутрисемейной, внутридеревенской автономии к хуторянину-торговцу, с караваном ходившему на ближние и дальние ярмарки, обеспечивала вооружённая княжья рука. Перекроив с IX века прежние общинные поля, закрепив их за поселянами, князья не преминули и закрепить крестьян на них, взяв себе заботы об их мирном труде. Они же обеспечили первоначальный рост пахотных земель, направляя корчевание лесов.
Результат не заставил себя ждать: к 1050 г. население более чем удвоилось (до 5 миллионов), к 1200 г. - ещё раз удвоилось, росли и невостребованные в собственном хозяйстве избытки урожаев, превращались в товар. Появились ярмарки, а там и ярмарочные города при бродах или у замков, с произвольно проложенными улицами и округлыми палисадами. Города доросли до собственных своих старых стен и выплеснулись вовне.
Некоторая правильность и осмысленность планировки города появляется лишь после XI века, когда градоустроение переходит из рук торговцев, разбивающих шатры своего каравана где им сподручнее, в ведение церковных и светских князей. Формы упорядочиваются, возгоняются к некоему абсолюту: в тот момент таковым является уличный торг, протяжённая широкая улица-площадь, тянущаяся через весь город (Мюнхен). Из редкой забавы лиц духовных (Мюнхен не даром в гербе несёт монаха: до XIII века на три монастырских поселения приходилось по одному княжескому и купеческому) градостроительство превратилось в целую отрасль права, проектирования и даже дохода, королей, городских корпораций и частных предпринимателей. В Германии 16 миллионов было уже до 3000 городов, причём закладка большинства пришлось на уже упомянутый XIII век. Оттокар Богемский основал более шестидесяти: один из них сразу нарекли Кёнигсбергом.

[meteor]

Предисловие

В градостроительстве, а равно и в политике, Восточная Пруссия – аллювиальная земля: и короли тут были “в” Пруссии, и население собиралось с бору по сосенке, и города, и государства... все изобретались вовне и привносились сюда чуть ли не готовыми, становились родными. Эксперимент повторялся неоднократно, орденом, герцогом, королём, народным советом, и каждый раз – с нового, чистого листа: места тут такие, наверное?.. Оттого и геометрическая правильность – и лёгкая потустороннесть восточнопрусского очарования, обещание личных свобод – и жёсткий патернализм, что вошли здесь в плоть и кровь и почву, стали неотъемлемой частью этой земли.

Призванный Крушвицким договором (Крусчщитз, 1230 г., ныне Крушвица), Тевтонский орден вторгся в завислинский “Кульмский лен” и сразу же закрепился: на переправе был основан Торн (Тхорн, городские права с 1231 г., ныне Торунь), за ним последовали Кульм (Кулм, 1232 г., ныне Хелмно), Реден (Рехден, 1234 г., ныне Радзынь-Хелминьски), Грауденц (Грауденз, 1234 г., ныне Грудзёндз) и Мариенвердер (Мариенщердер, 1234 г., ныне Квидзын). За считаные годы на карте появились 97 городов и почти полторы тысячи деревень – откуда сие?
Разве не было полутысячелетие после переселения народов временем повсеместного усыхания городов до деревень, деревень до пустошей? Разве не насчитывала Германия не более 40 городов, считая таковыми и остатки римских поселений, в стенах “не по размеру”, и посады, и слободы при замках новых феодалов? В одном лишь рыцарстве, страждущем небесного Иерусалима и незадолго до того потерявшем Иерусалим земной, видавшем воочию градостроительство Востока, причина этой небывалой урбанизации? Европа, действительно, многое взяла у Азии, но и самоё крестовые походы сложно представить без рывка, произошедшего дома: с середины ХИИ века германское село впервые за столетия накормило страну; перешло к трёхполью, стало вывозить урожай и специализироваться (прежде каждый был и швец и жнец). Ценою сытости стала свобода оружного поселенца, лишь отказавшись от неё он стал архитипичным немецким крестьянином: переход от внутрисемейной, внутридеревенской автономии к хуторянину-торговцу, с караваном ходившему на ближние и дальние ярмарки, обеспечивала вооружённая княжья рука. Перекроив с ИХ века прежние общинные поля, закрепив их за поселянами, князья не преминули и закрепить крестьян на них, взяв себе заботы об их мирном труде. Они же обеспечили первоначальный рост пахотных земель, направляя корчевание лесов....

Уважаемый prussak, в предисловии несколько большое количество вопросов может сподвинуть оппонентов навязать вам ненужную полемику. Не лучше ли применить утвердительную форму?

Разве не насчитывала Германия не более 40 городов, ..

Тут могут вылесть как черт из коробочки некий приверженец теорий археолога и этнографа Марии Гимбутас, и широко размахивая, как мечом, книжныи трудом "Балты" впаривать идеи, что в 1400 году Тевтонский орден похвалялся тем, что захватил 54 города (возможно имеются в виду городища), 890 деревень и 19000 хуторов для новых колонистов.

[prussak]

Разве не насчитывала Германия не более 40 городов, ..

Тут могут вылесть как черт из коробочки некий приверженец теорий археолога и этнографа Марии Гимбутас, и широко размахивая, как мечом, книжныи трудом "Балты" впаривать идеи, что в 1400 году Тевтонский орден похвалялся тем, что захватил 54 города (возможно имеются в виду городища), 890 деревень и 19000 хуторов для новых колонистов.

подразумевалось, что 40 городов имелось в священной римской империи германской нации. позднее именно её я подразумеваю под "германией" или "метрополией", так как пруссия в германию не входила. наверное, для вящей понятности следует по крайней мере в этом месте объяснить, какую именно германию я имею в виду.

далее у меня будет и о том, что некоторым городам ордена предшествовали прусские городища. утверждать же наследование им было бы столь же ошибочно, как и трактовать петербург как наследник ниеншанца, пусть даже бывшие жители его и стали петербуржцами!

----

Всё же, градостроительными центрами церкви не становились и там. Общей схемой города XIV века был четвероугольник с двумя, позднее четырьма противолежащими воротами в середине каждого из прясел, с улицей, по прохождении ворот немедленно разделяемой на два параллельных проезда, на квартал отстоящих друг от друга, с рыночной площадью шириной в такой квартал, с проездами, отходящими от углов этой площади и следующими её периметру, оставляя середину незатронутой для беспрепятственного торга (отчего они и называются Кольцами, Ring). Лучшие образцы того мы найдём в Алленбурге (Allenburg, 1400 г., ныне Дружба), Нейденбурге (Neidenburg, 1381 г., ныне Нидзица), Браунсберге (Braunsberg, 1254 г., ныне Бранево) и Фридланде/Правдинске. Чрезвычайно изящное решение мы видим в Раутене (Raudten, 1209 г., ныне Рудна) на севере Силезии: дорога, пройдя ворота, образует немедленно площадь при южном фасаде стоящей здесь церкви, расходится вилкой на 50–60м, к паперти и к хорам и тем образует парный проезд к рынку (со стоящей средь него ратушей) и выходным воротам, у которых оба проезда сходятся. Показательно, что обе эти улицы были заужены домами, выдвинутыми на 5–6м в рынок, и тем его ещё чётче оформившими в плане: первоначальные торговые галереи, столь характерные до самой войны для городов Вармской епископии (Ermland), а прежде распространённые и по всей Восточной Пруссии, здесь не снесли, а поглотили домами. Следы подобного мы позднее увидим и на рыночной площади Гердауэна (Gerdauen, 1389 г., ныне Железнодорожный), северной стороной нарушавшей красную линию улицы; лишь шаг отделяет эти формы от французских образцов, вовсе застраивавших углы, превращавших рынок в правильный, ничем не нарушенный квадрат парижской пл. Вогезов. Дальнейшее развитие показывает Шиппенбайль (Schippenbeil, 1351 г., ныне Семпополь), где пара улиц последовательно проходит три площади. Наследником их в королевские времена стал трёхплощадной же Шталлупёнен (Stallupönen, 1722 г., ныне Нестеров).

Постепенную возгонку бесхитростной прихотливости к геометрическим идеалам городских стен мы находим по Германии уже в X веке; простейшую форму нам показывает Рохлиц на Мульде (Rochlitz), чей новгород конца XII века – одна единственная улица, протянувшаяся от замка до восточных ворот, с островками торговых рядов, ратуши и церкви: тюрингцы основали множество подобных ему по всей Силезии в начале XIII века. Перпендикулярным проездам отводилась роль служебных; такое сохранялось и позже, когда рост городов приводил ко трём и более параллельным улицам, как в Ландсберге-на-Варте (Landsberg an der Warthe, ныне Гомжув Велькопольский; там же и характерное разделение двух основных проездов сразу за западными воротами). Лишь к концу XIII века доминирование продольных улиц уступило место равноценности обеих планировочных направлений.

Регулярный город начинается рынком, и прочие меры, большие и малые, все выводятся из него. Законченность такой композиции позволяет следовать контурам ландшафта, но только до тех пределов, пока тот не станет препятствовать схеме: прусский детинец не станет из квадратного – трапецией или, как Кремль, треугольником. Многочисленность «квадратных» образцов на колонизируемом востоке объясняется тем, что на землях метрополии пространства к закладке новых городов к тому времени просто не оставалось, что города здесь уже получили свою законченную форму, а поля – своих крестьян. Здесь же средневековых Черёмушек, проектировавшихся не на месте и зачастую не полностью соответствовавших требованиям этого самого места было заложено достаточно, чтобы с течением веков именно они стали олицетворением “истинно прусского градостроительства”. При колонизации Прусссии прибегали и к радикально иным типам города, встречаются и радиально-дуговые, и вовсе бесформенные скопления – вернее же было бы счесть, что квадратная планировка соответствовала развитию градостроительной мысли этого столетия.

[meteor]

..... утверждать же наследование им было бы столь же ошибочно, как и трактовать петербург как наследник ниеншанца, пусть даже бывшие жители его и стали петербуржцами!

конечно, это самое крамольное утверждение, что вообще можно услышать, у меня и в мыслях не было такого, не что чтобы его произносить...
естественно, петербург - есть, пожалуй, результат самого волевого градостроения!

[prussak]

Встречается и её историческая предшественница, «любская» форма плана, во “внешнеторговых городах”. Первым из них стал Эльбинг (Elbing, 1246 г., ныне Эльблаг), заложенный в 1237 г. как торговое поселение у выхода из залива колонистами из Любека (Lübeck), мощнейшего и богатейшего города ганзейского союза, по любской же градостроительной схеме: длинным рынком с четырьмя-пятью перпендикулярными переулками, ведшими к причалам на реке. Его мы находим и в двух из трёх Кёнигсбергов, Альтштадте и Кнейпгофе, которые и в правовом отношении следовали Любеку (Лёбенихт основан по кульмскому праву). Любскими в ордене были:
• Браунсберг/Бранево
• Данциг (Danzig, 1224-1295 гг. по любскому праву, ныне Гданьск)
• Мемель (Memel, 1258 г., ныне Клайпеда)
• Фрауэнбург (Frauenburg, 1310 г., ныне Фромборк)
• Эльбинг/Эльблаг
Вне ордена любекцы основали или содействовали Гамбургу (Hamburg, 1188 г.) и Ростоку (Rostock, 1218 г.), Килю (Kiel, 1242 г.) и Грейфсвальду (Greifswald, 1250 г.), Ревелю (Reval, 1248 г., ныне Таллин) и Кракову (Krakau, 1257 г.), Риге (Riga, 1279–85 гг.) и Кольбергу (Kolberg, 1255 г., ныне Колобжег). Очевидно, что прямого соответствия городского плана и городского права не наблюдается, более того, что правовые основы легко преходят государственные границы. То же справедливо и для Кульма: было бы неверно утверждать, что только кульмское право было бы правовой основой ордена, как было бы неверным и мнение, что оно было его исключительной особенностью, незнакомой иным государствам: «квадратная» планировка находится и в нынешних Польше, Белоруссии и Литве (Антополь и Браслав, Брест и Волковыск, Лепель и Свирь. Здесь, однако, мы, напротив, имеем все основания говорить о воздействии принесённых орденом новых принципах, ведь до завоевания Пруссии подобных схем там не отмечено. Появившись без какой-либо подготовки в культурно чуждой среде, они не могли не породить встречающееся и в наши дни толкование, что вышеописанная градостроительная схема есть первичная, возникшая непосредственно из первобытного хаоса, или же развившаяся из разветвившейся проезжей дороги, сперва облепленной домами с одной, а затем с оставшейся стороны: регулярный город – осознанное произведение, а вовсе не проявление стихийных сил!

Показательно, что схемы эти применялись до некоторой степени вне связи с местностью: квадратные, то есть равнозначно-сторонние планировки мы находим и там, где география им вовсе не способствует. Для сохранения предзаданной схемы приходилось идти на значительные расходы: так, в вышеназванном Фридланде/Правдинске, перенос переправы в “запланированное” место вылился в ежегодное строительство нового моста, постоянно сносимого паводком, положение, навряд ли бы продержавшееся долго в “природном” городе. Иной пример – закладка города по идеальной схеме перекрёстка торговых путей ещё до того, как самые те пути появятся на карте, а оттого деградация, усыхание одной из таких осей, зарастание на годы впредь ведущих “в никуда” ворот.
Возможно, что такое жёсткое следование схемам было и видимым знаком нового, идущего на смену “неправильному” прусскому поселению, упоминаемому Жильбером де Лануа (Gilbert de Lannoy, 1386–1462 гг.) – продолжение градостроительных традиций покорённых народов было бы политически неверно. Следов подобного мы не находим нигде, пусть даже и не соглашаясь с немецкими довоенными исследователями, считавшими Пруссию до завоевания территорией бескультурной, невозделанной в градостроительном отношении: орденские города зачастую возникали на месте прусских селений, замков и памятных мест, тем более, что те обычно выгодно располагались в военном аспекте. Так возникли:
• Торн (Thorn, ныне Торунь)
• Кёнигсберг (Königsberg, ныне Калининград, прежде Твангсте)
• Балга (Balga, ныне Бальга)
• Цинтен (Zinten, ныне Корнево)
• Велау (Wehlau, ныне Знаменск, прежде Ветау или Ветало)
• Тильзит (Tilsit, ныне Советск, прежде Шалауэр или Шалвен)
• Тапиау (Tapiau, ныне Гвардейск, прежде Сугурби)
• Рагнит (Ragnit, ныне Неман)
• Лабиау (Labiau, ныне Полесск, прежде Лабегове)
• Крейцбург (Kreuzburg, ныне Славское)
• Хайлигенбайль (Heiligenbeil, ныне Мамоново, прежде Свентомест)
• Гердауэн (Gerdauen, ныне Железнодорожный, прежде Гирдав)
• Фридланд (Friedland, ныне Правдинск)
• Шиппенбайль (Schippenbeil, ныне Семпополь) и прочие.
В той же мере справедливо, что орден не задумываясь мог поступиться удобным бродом или гаванью, мог забросить их и перенести в совершенно неблагоустроенное место, обещавшее, однако, большие выгоды в военном отношении (Фридланд так наследовал Гросс-Вонсдорфу, Groß Wohnsdorf, ныне Курортное) – равным образом и о наследии градостроительной традиции пруссов не может быть и речи: орденские города если и перенимали их расположение, то только в линии стен, никогда не следуя трассировке застенных улиц.
Колониальные города испанской латинской Америки, равно как и восточнопрусские, аборигенов из своих пределов исключали, выделяя для них особые районы (Лима), позднее тем же отличались британцы (Дели). Отличие Восточной Пруссии – в количестве поселений и поселенцев, так что вскоре немцы стали здесь доминировать не только властно, но и численно. Двойных городов здесь либо не было вовсе, либо скоре не стало. Поселение, первоначально поставленное рядом с прусской деревней, вскоре стало единственным, так что и форма до-германского расселения не сохранилась. Западная Пруссия, с более сильной славянской популяцией, напротив, сохранила подобное разделение, пусть и из них невозможно вывести форму орденских деревень: вторичное заселение при Фридрихе II размыло их черты.

Если первоначально города часто возникали при замках, и планировочная их структура тем самым приобретала некий “уклон” в сторону владетельской резиденции, то с годами происходило раскрепощение градостроительного архетипа, вплоть до того, что города оставались не только без цитаделей, но и без гарнизонов. Постоянно дислоцированные соединения – изобретение более позднего времени, тогда как под орденские знамёна собирались лишь по призыву (зато изо всей Европы). От набегов литовцев или восстаний прусов защищаться приходилось лицам гражданским, чем и объясняются усиленные схемы городов-крепостей ордена: те проектировались так, чтобы даже и непрофессионал, сбежавший под защиту стен крестьянин-колонист мог бы их оборонить! Пруссак тех лет – вовсе не закованный в железо рыцарь, квадратность его кварталов – не отражение вседовлеющей страсти к порядку, а лишь попытка создать поселение с равнолёгким доступом ко всему оборонительному периметру.
Для приёма хуторян, сбежавших под защиту стен, в городской черте отводился целый пояс, свободный от застройки. Позднее там разбивались сады и огороды, также ставшие предметом гордости: шутка ли, и в Царьграде были такие же; гордились размахом, отличием от городов IX-XII века, затянутых тугими поясами стен, так что от нужды дома тянулись ввысь…Впрочем, размах и тут ограничивался палисадом, перенос стен, Кёнигсберг/Калининград исключая, не встречается вовсе. Оптимальным считался радиус в 250 м – тот же габарит, что у современных “соседств” или жилмассивов. Впору усомниться, только ли противодействие чрезмерному усилению градских собраний заставляло орден, буде какому-либо городу потребовалось бы расширение (в Кёнигсберге/Калининграде оно проводилось до десяти раз), закладывать у его стен следующий.
Впрочем, многим восточнопрусским городам этого задела хватило на несколько столетий.

[meteor]

.... квадратность его кварталов – не отражение вседовлеющей страсти к порядку, а лишь попытка создать поселение с равнолёгким доступом ко всему оборонительному периметру....

все вопросы возникают из вашего же текста...
трудно понять логику строительства...
равнолегкий доступ к оборонительному периметру достигался скорее все, если форма города-крепости идеально бы приближалась бы к кругу, или к загругленной форме, разве не так?

[prussak]

.... квадратность его кварталов – не отражение вседовлеющей страсти к порядку, а лишь попытка создать поселение с равнолёгким доступом ко всему оборонительному периметру....

все вопросы возникают из вашего же текста...
трудно понять логику строительства...
равнолегкий доступ к оборонительному периметру достигался скорее все, если форма города-крепости идеально бы приближалась бы к кругу, или к загругленной форме, разве не так?

логика строительства мною, кажется, подчёркивалась неоднократно: в начале была дорога или река. затем был рынок. затем дома, затем стена. вы, почему-то, видимо, считаете, что вначале была стена. возможно, это было бы объяснимо с точки зрения ранее высказанного вами мнения некоей исследовательницы, что тевтонский орден следовал городищам прусов. тогда, действительно, заняв некую точку, они находили бы сложившийся город, со стеной и всем прочим, и начинали бы в ней жить-поживать. вот только дело обстояло несколько не так.
во-первых, нам неизвестно, как были укреплены городища прусов и были ли они укреплены вовсе. сильной государственной власти у них не было, а крепость без такой не построишь. во-вторых, немцы ставили свои замки и укрепления не только в местах поселений, но и на капищах и т.д., которые заведомо не укреплялись. таким образом, преемственности формы мы не находим нигде, да и преемственность положения есть только относительная. но и преемственности содержания мы не найдём! - орден брал пруссию огнём и мечом и не завоёвывал местное население, а зачищал территорию для собственных колонистов. почти убеждён, что при этом от прусских городищ оставались груды головешек.
tabula rasa
на расчищенном месте орден начинал своё строительство. ставил плотины, копал рвы, подсыпал, где надо. менял, таким образом, сам ландшафт. и ставил свой город, для своих поселенцев. естественно, по своим традициям.
в округлом городе сложно, если не невозможно одновременно проложить достаточно коммуникаций - и обеспечить удобные к застройке участки. сделаешь много дорог - получишь затор в центре и участки как дольки пирога, треугольные. сделаешь мало - придётся бегать длиннейшие концы и, опять-таки, часть территорий застройке не будет подчиняться.
примером такой невозможности - нынешняя москва с её пробками

к тому же, круглую крепость невозможно обозреть со стены или с башни, так как изгиб самой крепостной стены скроет от защитников подкрадывающихся к ним нападающих. оттого стены крепостей обычно состоят из ломаных прямых, с башнями в точках сопряжения.

[meteor]

....сделаешь много дорог - получишь затор в центре и участки как дольки пирога, треугольные. сделаешь мало - придётся бегать длиннейшие концы и, опять-таки, часть территорий застройке не будет подчиняться.

ой, не люблю я разговоры с точкой кипения....по мне лучше "лёгкая потустороннесть восточнопрусского очарования"....
но все- таки еще один вопрос на сегодня, разве Тильзит первоначально не имел треугольную планировку?

[prussak]

....сделаешь много дорог - получишь затор в центре и участки как дольки пирога, треугольные. сделаешь мало - придётся бегать длиннейшие концы и, опять-таки, часть территорий застройке не будет подчиняться.

ой, не люблю я разговоры с точкой кипения....по мне лучше "лёгкая потустороннесть восточнопрусского очарования"....
но все- таки еще один вопрос на сегодня, разве Тильзит первоначально не имел треугольную планировку?

светлана, трудно сдержаться, если я открытым текстом пишу некое сообщение, а вы его нарочито не читаете. что ж, повторим.

начнём с цитаты: "При колонизации Прусссии прибегали и к радикально иным типам города, встречаются и радиально-дуговые, и вовсе бесформенные скопления – вернее же было бы счесть, что квадратная планировка соответствовала развитию градостроительной мысли этого столетия."

понятия "треугольная планировка" не существует. тильзит строился по радиальной, сходясь радиусами к замковой площади у моста. почему, спросите вы, разве он не орденский город? - нет, отвечу вам я! как так?
помотрите на год его основания. не на год основания замка, не на год основания посада у моста, а именно на год получения им городовых прав: 1552. а замок? - 1365. что это нам даёт?

так называемые "орденские" или "квадратные" города закладывались орденскими локаторами в 14 веке и сразу же получали и план и права и стены - единовременно. можно говорить о них как об осознанном и законченном произведении градостроительного искусства. кстати, применимо это не ко всем: тот же фишгаузен, хоть и получил права города в 1301, не имел описанной мною структуры. возможно, она утратилась при его многочисленных пожарах?..
в тильзите же - и в некоторых иных, скажем, в инстербурге - дело обстояло иначе. орден основывал замок или просто некое укрепление - и позволял возле него вырасти некоему посаду. этот посад, несамостоятельный в правовом отношении, рос вне градостроительных уложений ордена и рос "природно". природной же формой расселения является именно радиально-кольцевая. что мы и видим в тильзите. и в инстербурге тоже.
затем, гораздо позднее, в герцогские уже времена, поселения эти становятся полноправными городами. перепланировки не происходит, они сохраняют свои проезды, как сохранила их и москва ("большая деревня"). зато, если происходит расширение города, то и герцог, и король проводят его опять-таки прямоугольно, чему свидетелем всё тот же инстербург, где старый рынок был разделительной чертой: к западу до-городская, радиально-стягивающаяся к мосту застройка, а к востоку - прямоугольно нарезанные кварталы свежеполученного городского права. и ратуша тут встала очень к месту, именно на регулярной стороне! (я прекрасно помню, что тильзитская ратуша стояла иначе)

таким образом, тильзит, рагнит, инстербург и прочие, пусть даже и богатые орденской историей города, к периоду орденского градо-строения не относятся никак: они тогда городами не были. а оттого отнесены мною в самый конец этой главы.

Сообщение отредактировал prussak - 23.8.2009, 20:50

[prussak]

понятия "треугольная планировка" не существует. тильзит строился по радиальной, сходясь радиусами к замковой площади у моста. почему, спросите вы, разве он не орденский город? - нет, отвечу вам я! как так?
помотрите на год его основания. не на год основания замка, не на год основания посада у моста, а именно на год получения им городовых прав: 1552. а замок? - 1365. что это нам даёт?

так называемые "орденские" или "квадратные" города закладывались орденскими локаторами в 14 веке и сразу же получали и план и права и стены - единовременно. можно говорить о них как об осознанном и законченном произведении градостроительного искусства. кстати, применимо это не ко всем: тот же фишгаузен, хоть и получил права города в 1301, не имел описанной мною структуры. возможно, она утратилась при его многочисленных пожарах?..
в тильзите же - и в некоторых иных, скажем, в инстербурге - дело обстояло иначе. орден основывал замок или просто некое укрепление - и позволял возле него вырасти некоему посаду. этот посад, несамостоятельный в правовом отношении, рос вне градостроительных уложений ордена и рос "природно". природной же формой расселения является именно радиально-кольцевая. что мы и видим в тильзите. и в инстербурге тоже.

дальнейшее углубление в планировку тильзита выявило несколько обескураживающий результат: он вовсе не радиален, радиусы выросли с отстоянием едва ли в сто лет друг ото друга.
первоначальная схема тильзита - крест!
интересные результаты даёт городская геометрния: немецкая улица, дорога из замка в шплиттер и кёнигсберг - 100 футов, высокая - 70, а поперечная - все 120! городской писец нейгойф в 1540 писал альбрехту, что тот, заложив будущий город вскоре после вступления на трон (1511), сам положил "на поперечной улице от старого кабака в гору" проводить торг. термины именно таковы, запись сделана непосредственно свидетем событий - тезис о "природности" тильзита, похоже, можно сдать в архив.
счесть ли его "искусственным городом" герцога?
или огорожанившейся деревней?.. вернее, идеей деревни, так как на именно этом месте до-городской деревни не было?